25 ноября 2023 состоялась лекция профессионального геолога Лобанова Александра Викторовича “История геологических работ на Алтае по цветному камню”.

С содержанием лекции Вы можете ознакомиться далее.

Введение.

       Вот, гуляя по Барнаулу вы можете встретить вывеску - Уральские самоцветы. А где же самоцветы Алтая?

Не славятся наши самоцветы. А причин две. Гумбольдт, посмотрев на коргонскую каменоломню сказал, что много мест, где есть цветные камни, но только на Алтае они слагают целые горы.  Это первая причина -  ведь камни то ценят не столько за красоту, сколько за редкость. А наши камни больше шли не на запонки и шкатулки, а на архитектурные детали и для украшения дворцов. Нет, есть у нас и дымчатый хрусталь, и розовый кварц, и берилл и аквамарин, и зелёный кварц разрабатывали, а портсигары из белой яшмы высоко ценились при Дворе, но славу наших камней составили крупные вещи.. А вторая причина – всё ж таки Алтай оказался в стороне от главной дороги страны. И в восемнадцатом-девятнадцатом веках дорога из С.Петербурга на восток шла через Красноярск и Иркутск, а не через Барнаул.

 А раз так, то потребителей,  заказчиков камня найти трудно.  А коли нет заказчиков, то и охотников искать камень, разрабатывать его не было. Всегда добыча цветного камня на Алтае была делом государственным.

   Другое дело Урал – через него проходит и дорога с запада на восток, и с юга на север. И купец для купчихи и барин для барыни охотно купит и серёжку и перстенёк с камушком,  и шкатулку, чтобы эти камушки было где хранить купит. А посему, кроме государственной екатеринбургской фабрики на Урале развилось мощное и разнообразное частное камнерезное искусство.

Но последнее время и у нас стало развиваться искусство мелкой пластики и ювелиры работают совсем неплохо.

А посему неплохо бы разобраться в нашем каменном багаже.

История геологического изучения цветного камня на Алтае

Нашу историю можно начинать с 1785 года. Тогда на посту начальника Колывано-Воскресенских заводов(тогда они назывались Колывано-Воскресенской экспедицией)  был Меллер.. Меллер, сменивший самодура Ирмана, был приличным человеком и хорошим администратором, но в горно-заводском производстве понимал мало. Именно он приказал не ремонтировать, а разломать огненную машину Ползунова и при нём резко упала выплавка серебра.

Для выяснения причин  этого на Алтай был послан инспектор кабинета её императорского величества генерал майор Пётр Александрович Соймонов. Он и решил, что Меллера надо поставить гражданским губернатором, а начальником КОлывано-Воскресенских заводов назначил Качку.

Качка Гаврила Симанович был сыном венгра, австрийского подданного,  горного инженера приехавшего в Россию в последний год правления Великого Петра. Родился Гавриил на Урале в 1739 г, на Бымовском медеплавильном заводе, где служил его отец, там и вырос, учителем его был отец. Службу начал на Алтае, на Змеиногорском руднике, но через год был направлен в Петербург, на монетный двор, учиться искусству отделения золота от серебра. На монетном дворе он сделал блестящую карьеру, стал его начальником и лично от Екатерины получил орден святого Владимира. Соймонов был на Алтае в марте, уезжая в Петербург  прихватил с собой образцы алтайских камней и представил их Екатерине. Камни ей понравились, особенно локтевские порфиры и она повелела начать на Алтае строительство шлифовальной фабрики и поиски месторождений цветного камня С этого можно считать историю самоцветного дела на Алтае. Так что именно Соймонова можно считать первооткрывателем локтевских порфиров.

Но у всякой истории есть предистория. Первое документально зафиксированное открытие проявления цветного камня относится к 1783году, когда шихтмейстером Аврамом Герихом были обнаружены на р. Бие  агаты и яшмы.

В 1785 году, будучи заведующим второй партии, Герих объявляет о находке им на Тигирецком хребте прозрачного и дымчатого хрусталя, аквамарина и турмалина.

В 1786 году, по распоряжению начальника Колывано-Воскресенских заводов Гаврилы Качки, началось обустройство шлифовальной мастерской на реке Алей у Локтевского завода, и было создано 9 партий. Партия шихтмейстера А. Гериха меняет номер и становится восьмой, но продолжает работу, начатую в1785 году, изучая верховья р. Белой. Начальником первой партии становится маркшейдер Пётр Шангин, задачей которого становится изучение бассейнов рек Чарыша и Коксы с выходом в долину р. Бухтармы; берггешворен Филипп Риддер возглавляет партию, получившую второй номер, которой предписано продолжить изучение прошлогодней дистанции по рекам Убе, Ульбе, Бухтарме. Партия 3 под командой маркшейдера Богдана Клюге должна была подняться по Бие до Телецкого озера, а затем спуститься  по Башкаусу до Катуни; четвёртой бергпробирера Ивана Бугрышова предстояло обследовать Ануй, Песчаную, Каракол, Сему; пятая партия бергмейстера Григория Бровцина отправилась в верховья Алея; девятая под руководством барона Линденталя должна была идти вверх по Томи, Мрассу и Кондоме. Начальник Змеиногорского рудника Карл Бер должен был возглавить шестую партию для изучения окрестностей рудника, а седьмую Василий Чулков начальник Локтевского завода, который, кроме обследования окрестностей завода, должен был наладить распиловку и шлифовку камня.

Кто они были, первооткрыватели?

Шангин Пётр Иванович, из подъяческих детей, родился в 1748 голу в Белоярской крепости.  Сейчас это часть города Новоалтайска. Был направлен на учёбу в Москву, закончил  гимназию при Московском университете и сам университет, медик. Но похоже, он разделял мнение моей знакомой медички – хорошая была бы медицина  профессия, если бы не пациенты. Она стала преподавать в медучилище, а Шангин подался на горную службу. Это было не сложно, тогда медики были и провизорами и  кроме химии всерьёз изучали и  минералогию. Да  и службу он начинал лекарем на руднике..

Аврам Герих, шихтмейстер,  29 лет, из офицерских детей. Его отец приехал на Алтай в 1744 году с комиссией Беэра, да так и остался. Так что Авраам родился и вырос в Барнауле. Указаний на его национальность и вероисповедание в формулярном списке я не нашёл. Возможно, его отец или он сам перешёл в православие.

Филипп Риддер, берггешворен, 26 лет, сын золотошвейного фабриканта, католического вероисповедания. Родился он в Петербурге, как и его отец, сын шведского лекаря, пленённого под Полтавой. В 1779 году окончил, с серебряной медалью Петербургское горное училище и сам вызвался на работу в колывано-воскресенский горный округ. В Горном училище, помимо специальных предметов изучали русский, немецкий и французский языки, но шведский, естественно не учили.

Карл Бер, 44 года, саксонской нации, из гиттенфервальтерских детей. Где он обучался не указано, но по российски и по немецки разумеет, знает арифметику, геометрию и тригонометрию, обучен пробирному и плавильному делу, горному и промышленному производству обучался.

Богдан Клюге, приехал в ранней юности  из Швейцарии, сам или с кем то из родных неизвестно, подписал «вечное фазальство», то есть перешёл в подданство Российской империи. Похоже – потомственный горный инженер. Было ему 38 лет, вероисповедание лютеранское.

Чулкову Василию Сергеевичу, начальнику Локтевского рудника в то время было 44 года, был он из дворян, выпускник московского университета, да и, похоже, человек не бедный. Только он и Шангин имели дворовых людей.

Данные по Ивану Бгрышову в формулярном списке были записаны неразборчиво, да и вообще про бергпробирера особо не расписывали.

Но рядом были записаны Ефим Бугрышов 23 года, из подъяческих детей и Фёдор Бугрышов 25 лет. Вероятно, это братья, и Иван Бугрышов тоже из подъяческих детей и лет ему 26-27.

Вот  о Бровцине никаких сведений, кроме чина и возраста(35 лет)  я не нашёл. Есть правда краткое упоминание в формулярной ведомости – из российских дворян.

Ну о Линдентале написано кратко –иностранной империи барон, и горный чин его не был указан. Вероятно, он был единственным иностранцем, работавшим по контракту.

Лето 1786 года выдалось действительно самоцветным, как об этом пишет Александр Родионов(«Колывань камнерезная»). Наибольший успех выпал на долю первой партии Петра Шангина, которым в это лето было открыто несколько десятков проявлений цветного камня. 

Коргонский серо-фиолетовый порфир.1786 г. П. Шангин.

Риддер проявлений цветного камня обнаружил меньше, из них самое значительное – Большереченское месторождение порфиров, одно время разрабатывавшихся локтевской, а потом колыванской фабрикой, но зато он нашёл месторождение полиметаллов с большим содержание золота.  На базе этого месторождения потом открыли Риддерский рудник, который позже перерос в город Риддер. Партией Василия Чулкова были обнаружены устьянские яшмы и начата ломка локтевского порфира.

О результатах работ этих партий есть подробные сведения в архивных документах, а вот по остальным партиям таких сведений нет и нет проявлений, поставленных на учёт шлифовальной фабрикой. По партии Богдана Клюге также нет сведений – ни дневников, ни отчётов(а должны были быть) но в 50 фонде я обнаружил карту, на которой был нанесён маршрут партии Клюге и на карте указаны места обнаружения яшм, порфиров, белой глины. Возможно, что и другие партии что то нашли, но ни дневников, ни отчётов, ни какой бы то ни было переписки я в архиве не обнаружил..

 Но, тем не менее, все они прошли свои дистанции и их руководители позже оставили свой след в описи цветного камня Алтая, за исключением барона Линденталя.

Барон выехал на территорию нынешнего Кузбасса, Маршрут шёл вверх по Томи, но в августе партия, почему то, остановилась, работы были прекращены и простояли месяц без дела. Интересно, что документацию маршрута вёл не Линденталь, а один из его подчинённых. И о причинах остановки в журнале сказано расплывчато – по болезни. Что это за болезнь такая, что они не вернулись в Кузнецк, а остались «болеть» в полевом лагере. Никакой другой болезни, кроме пьянки, я придумать не могу.

После этого господин барон исчезает из документов округа = видать просто подался назад, в свою империю.

 Работы по изучению берегов Томи были выполнены в 1787 году Ф.Гаузом, обнаружившим, в том числе, и агаты по реке Томь.

Начиная с этого времени налаживается учёт и отслеживание состояния дел с цветным камнем. Создаются описи проб цветного камня, причём одна опись хранится в кабинете его императорского величества, вторая в канцелярии колывано-воскресенского горного округа, третья – на шлифовальной фабрике. Точно также имелось и три экземпляра эталонной коллекции(«каменная книга»), и если для украшения дворца требовалась ваза или торшер, то проект создавался в расчёте на конкретный камень, полированный образец которого имелся в распоряжении архитектора.

После 1787 этого широких поисковых работ на цветной камень уже не ведётся, основное внимание уделяется оценке и разведке уже выявленных проявлений, но высокий интерес к цветному камню приводит к тому, что список открытий постепенно пополняется. Среди них значительными являются открытие в 1789 г. Кузинским Ревнёвского месторождения яшм,

открытие Шрамом на Акимовском руднике зелёного кварца, обнаружение Делилем де ла Кроером так называемых риддерских брекчий возле риддерского рудника, а Архиповым красных пустынских кварцитов. Делил дела Кроер был сыном профессора астрономии, променявшим Париж на службу в российской академии наук.

Помимо работ профессиональных горных инженеров принимаются и заявки энтузиастов –непрофессионалов, которые проверяются и оцениваются горными инженерами. Так, несколько интересных проявлений яшм было обнаружено крестьянином Пупковым. В 1795-1796 годах проводятся ревизионные работы по переопробованию и оценке ранее открытых проявлений. Вновь идёт по своему старому маршруту Шангин, работают Ахипов, Фолькнер и другие, ведут разведочные работы Гобов и другие горные инженеры, но новые открытия редки. Последними заметными событиями в этой отрасли является открытие в в 1792х году Аврамом Герихом сосновского и гольцовского проявлений яшм

и в 1806 году казаком Березовским белорецких кварцитов.

 После этого какое то время поисковые и разведочные работы на цветной камень не проводились, налаживалась добыча на уже известных. Велась ломка камня на коргонских каменоломнях, добывались устьянские яшмы, пустынские кварциты, локтевские и большереченские прорфиры(территория нынешнего Восточного Казахстана), гольцовские яшмы и белорецкие кварциты .Некоторое оживление разведочных работ на цветной камень наблюдалось в 1816 и 1818 годах, когда Саломатовым и Колочевым было открыто и оценено несколько новых проявлений вблизи ранее известных, после чего геологические  работы на цветной камень практически прекращаются. Связано это с тем, что колыванская фабрика окончательно стала ориентироваться на производство крупногабаритных вещей – ваз, пьедесталов, колонн- а потому не могла распыляться на работу во многих каменоломнях и использовала месторождения наиболее  освоенные и с наиболее блочным камнем – коргонское и ревнёвское. После 1818 г. было открыто два новых проявления – яшма около с. Пустынки, обнаруженная при разведочных работах на руду и брекчия близ села Чинета, обнаруженная Колочевым.  После начала «золотой лихорадки» 30 х годов никаких следов работ на цветной камень не обнаружено. Последняя опись проявлений камнесамоцветного сырья датирована 1834 годом.

В середине XIX века вновь расширяется ассортимент используемого камня, возникают карьеры в бассейне рек Банная(Малый Хаир-Кумин) и верховий Чарыша. В основном используются проявления открытые ещё Шангиным,  но геологом Елсаковым было открыто два новых проявления, на одном из которых, Тургусунском, была организована ломка порфиров.

  После отмены крепостного права и начала работы на рынок объёмы работ на колыванской фабрике падают, и к концу 19 века затухают. Фабрика занимается изготовлением крестиков и пасхальных яиц, производится добыча блоков и черновая обработка колонн для различных храмов в Петербурге, Москве и Варшаве, но окончательная отделка изделий производится на петергофской фабрике и постепенно изготовление  крупных вещей затухает  и никаких работ по поискам и разведке камнесамоцветного сырья не ведётся. Дошло до того, что когда возник вопрос об изготовлении вазы к трёхсотлетию дома Романовых, колыванцы не только не смогли изготовить, но не смогли и отобрать подходящего блока. Так и осталась в память об этой неудачной попытке выбитая на стенке одного из карьеров коргонской каменоломни надпись - 1906 г.

По видимому, растащили и эталонную коллекцию,  забыли и о списках проявлений. Во всяком случае, в конце позапрошлого века различные учебные учреждения обращались на колыванскую фабрику с просьбой предоставить списки и коллекцию цветных камней Алтая и, судя по предоставляемым материалам, систематизированные данные к тому времени, отсутствовали.

Следующее пополнение списка проявлений цветного камня на  Алтае относится к 1902-1904 годам, когда горный инженер Горавский при поисках асбеста обнаружил в бассейнах рек Катуни и Семы проявления древовидных серпентинитов, кварцитов и яшм, однако эти появления на камнесамоцветное сырьё не оценивались и не опробовались.

 В 1905 г. горным инженером Мамонтовым был произведён анализ проведённых ранее геологоразведочных работ, в том числе и на цветные камни, и составлена регистрационная карта. К сожалению, самой карты в краевом архиве не обнаружено, имеется только краткий исторический обзор и перечисление месторождений по видам сырья без упоминания названий месторождений и привязки.

С началом мировой войны камнерезное дело и, тем более, геологические работы угасают совершенно и возобновляются в 20е годы. Первой послереволюционной геологической экспедицией на Алтае была экспедиция 1921 года, выявившая несколько проявлений серпентинитов. Систематические работы на цветной камень начинаются несколько позже,  с организацией треста «Русские самоцветы». К сожалению, данные о работах треста обрывочны, известно, что в это время было открыта коренная залежь Хаир-Кумирских белых яшм( по данным книги Ферсмана «Русские самоцветы) и проводились работы на яшмы и декоративные кварциты в Красногорском районе, но более конкретные сведения отсутствуют. В то же время начинаются регулярные геологические исследования территории Алтая как производственными, так и научными организациями.

Но видимо, в это время погибли и остатки «каменной книги» при передаче коллекций горного округа в ведение Западно-Сибирского края. Во всяком случае, одна из старых работниц музея говорила мне, что часть образцов была закопана во дворе музея.

В отношении цветного камня первые плоды систематические  работы принесли в 1928 году, когда профессор Томского политехнического института А.К. Радугин открыл в горном Алтае Ороктойское месторождение цветных мраморов. 

 Начиная с 1931 года, после организации Западно-Сибирского геологического управления, делаются попытки сбора и систематизации имеющихся сведений по проявлениям и месторождениям цветного камня, появляются сводки Митропольского, Аргуновой, Кобзаря. Однако, списки это неполные, привязка проявлений и месторождений дана неточно, а зачастую практически отсутствует.

Новый толчок проведению работ на цветной камень дало строительство московского метрополитена. Перед проектировщиками и строителями было поставлено условие – метро должно быть облицовано только камнем  советских месторождений. В рамках выполнения этого задания в 1934-35 годах на Алтае работала экспедиция академии наук, открывшая большое количество проявлений мрамора, в том числе и мрамора пуштулимской группы.

Следом началась организация карьеров и добыча мраморов на ороктойском и пуштулимском месторождениях, камень с которых был использован для облицовки станций московского метрополитена. Имеются сведения, что во второй половине 30х годов проводились геологоразведочные работы на горе Разработной, даже проходились штольни с целью выявления новых пегматитовых жил с бериллом и розовым кварцем.

В 30е годы началось некоторое оживление работ и на колыванском камнерезном заводе, который стал производить, в основном, технический камень: ступки, абразивные бруски. В самом начале 40х годов была принята программа возрождения и производства художественных изделий на заводе, но начавшаяся война нарушила эти планы. Разумеется, работы на цветной камень были прекращены и возобновились только в 50 годы. Это поисковые и геологоразведочные работы на белорецкие кварциты, работы Урунова 1956-57 годов на Воскресенском и Рудовозовском месторождениях мрамора.

В 1967 году при проведении геологосъёмочных работ геологами Рудноалтайской экспедиции было обнаружено проявление яшм Луговское(гора Плющатая).

С 60х по 90е годы  работы на цветной камень ведёт Нерудная экспедиция(позже партия) ЗСГУ(ПГО «Запсибгеология»). В это время Нерудной геологоразведочной  партией проведена разведка Ороктойского, Пуштулимского, Дуковского, Громатушинского, Чинетинского месторождений мраморов, Еландинского месторождения облицовочных гранитов,  Беловского месторождения кислотоупорных гранитов и Луговского месторождения яшм. Была проведена оценка Ревнёвского и Коргонского месторождений, выявлены особенности геологического строения этих месторождений, а также некоторые черты их генезиса.  Проводились и достаточно широкие поисковые работы. При этом были выявлены новые проявления мрамора, яшм, порфиров геологами Троицким С.В.  Лобановым А.В., Сафоновой Е.А.

В семидесятые годы начинают работы на цветной камень геологосъёмочные экспедиции. Большой набор разнообразных проявлений декоративных пород представлен геологами Западно-Сибирской геологосъёмочной(«Еланской»)  и Горно-Алтайской съёмочно-поисковой (Бийской) экспедициями ПГО «Запсибгеология», причём можно говорить об обнаружении новой провинции цветного камня с широким распространением декоративных пород в Уйменско-Лебедском синклинории.   В этом отношении следует отметить работу «Еланской» экспедиции, которая не только обнаружила ряд проявлений,  (в частности партией Колыхалова были обнаружены Озерновские яшмы) но и создала специальную партию для систематизации накопившегося материала и сбора эталонной коллекции. Руководитель партии Пономарёв И.Ф. не только выполнил поставленную задачу, но и обнаружил несколько новых проявлений. Довольно результативна была и работа Горноалтайской экспедиции, особенно партии Коржнева, выявившей ряд проявлений мрамора, порфира, железистых кварцитов и целой группы проявлений декоративных пород на Сумультинском хребте. Интересные проявления яшм и гранат –амфиболовых пород были выявлены отрядом Гусева, работавшим в составе Курайской партии. И, наконец, следует отметить работы партии Несмелова (Союзкварцсамоцветы), открывшей в Горном Алтае проявления нефрита.

В 1990 Г Нерудной геологоразведочной партией была составлена сводка проявлений цветного камня по состоянию на 1.01.90 г., причём впервые после 1834 года были учтены работы горных инженеров конца XVIII- начала XIX веков.

В 90-91 годах нерудной партией были начаты работы по выявлению на местности обнаруженных в фондах проявлений и созданию эталонной коллекции, но в 1992 году эти работы были прерваны, собранный каменный материал не проанализирован и утрачен. В 1992-93 годах проводились геологоразведочные работы на Солонешенском месторождении мрамора и Луговском проявлении яшм, а также поисково-оценочные работы на Усть –Таловском месторождении мрамора. Только на Луговском месторождении работы были завершены, запасы сырья подсчитаны и утверждены. На Усть-Таловском и Солонешенском участках работы прерваны, лабораторные работы не проводились и керн был уничтожен.

В 1993-2004 годах специальные работы на цветной камень не велись, однако геолог Горноалтайской экспедиции Данилов В. В. обнаружил в1995 г ряд новых проявлений во время  геологосъёмочных работ. Возобновление работ на цветной камень относится уже к 2004 году.

Нерудной геологоразведочной партией в это время проводится оценка элювиально-делювиальных россыпей в районе Белорецких месторождений, при этом геологом Куценко Г.А. обнаружено новое проявление кварцитов в коренном залегании, проводится оценка роговиков – звонарей в районе Суетки, ФГУ «фонд геологической информации» ведёт поисково-оценочные работы на проявлении Коргончик и геммолого-петрографическую съёмку на Коргонском месторождении. Несколько позже Рудноалтайская экспедиция проводила широкие поисково-ревизионные работы на юго-западе Алтайского края оценив несколько перспективных проявлений.

Но это был последний всплеск.   Новыми месторождениями, и даже известными месторождениями никто не интересуется. А если где то и используется цветной камень, то сплошь и рядом предпочитают покупать его за границей.